В жизни Димы Билана многое видится как мистика чудесных совпадений и знаковых пророчеств. Головокружительный взлет в его карьере случился не столько благодаря, сколько вопреки обстоятельствам, которые, казалось, не оставляли никаких шансов еще не оперившемуся поп-птенцу превратиться в грозного орла шоу-бизнеса. Может, и песня “Невозможное Возможно”, последний хит из-под пера Александра Лунева, создавшего евробоевик “Never Let You Go”, не только займет заслуженное место в хит-параде, но и накаркает артисту неожиданное перевоплощение?

Как стало известно “МК”, перед Димой встал нелегкий выбор: объявить, что он — гей и заработать много миллионов, или не объявлять и миллионов не заработать.

“ЗД” уже упоминала, какой переполох среди геев Европы вызвало участие Билана в “Евровидении-2006”. Во многом благодаря их отчаянному голосованию наш певун и взгромоздился на 2-ю строчку в евротабели о рангах. Пришелся он им, понимаешь, по вкусу в своей маечке с зидановской цифирькой “10” и каким-никаким, но мускулистым рельефиком. Геи Европы, таким образом, пока их собратьев здесь дубасили и в хвост и в гриву, принесли России на блюдечке с голубой каемочкой маленький кусочек ее национальной славы. Гей-журналы еще до конкурса советовали своим читателям обратить внимание на юное дарование из Раши, и массовый гей-восторг не поколебало даже ревнивое брюзжание греческого гей-рок-божества Сакиса Руваса о том, что “этот Билан — он же страшненький”.

В сети почти сатанинского зомбирования черноокого горца попались и Доминико Дольче со Стефано Габбана, известные еврокутюрье. Они буквально рухнули на продюсера Билана, во время ее очередного наезда в Милан за шмотками “для Димули”, и сказали, что теперь, после такого евротриумфа, они плохо спят, потому что даже во сне Билан им мерещится как “лицо” их марки в Восточной Европе. Продюсер, конечно, на радостях тоже чуть не лишилась сна, уже представляя, как от Гдыни до Бургаса все столбы и тумбы будут обклеены ее Биланом в модном лейбле. За это предлагались и очень хорошие деньги, которые тоже не были бы лишними в свете затрат на последние триумфы подопечного.

Стороны почти ударили по рукам, но тут всплыло одно препикантнейшее обстоятельство. Доминико и Стефано оглушили вдруг мадам продюсера прямым вопросом: “А твой Биланчик-то — гей?” Пока она хватала ртом, как рыба жабрами, воздух, веселые модельеры пояснили: “Дело в том, что все наши модели — геи. Такая у нас, милочка, социальная позиция. Мы поддерживаем гей-сообщество”.

Сказать “нет” — значило зарыть прямо под ногами вожделенные миллионы. Сказать “да” — значило бы не только оглушить нашу гомофобную страну похлеще, чем плевками Саакашвили, но и поставить в крайне двусмысленное положение как артиста, так и всю семью г-жи продюсера, муж которой Виктор Батурин — брат жены нашего мэра, а мэр известен, как все помнят, крайне враждебной позицией к “извращенцам-осквернителям”. Как страшно жить! Все грозит обернуться гигантским семейным скандалом.

Выхода никто пока не нашел, ведь и хочется, и колется. Непонятно потом, как объявлять в случае согласия о “гействе”: нужна ли справка с печатью из управы? Или на слово поверят? Или еще как доказывать придется?..

“А что бы сделал Юра Айзеншпис?” — спросила меня на днях терзаемая сомнениями продюсер. “Юра, царствие ему небесное, с ходу отдубасил бы этих Доминико и Стефано. Он ужасно не любил такие разговоры, это помнят все журналисты”, — ответил я. “Да? — расстроилась та сторона, — А что же делать? Ведь такой проект!”