За уютным окошком совсем небольшой и небогатой квартирки на темный мрачный двор забытой даже чертом далекой окраины Петербурга у моста железной дороги на Финляндию моросил холодный октябрьский дождь с градом. Горела уютная керосиновая лампа. Не то что у хозяйки в этот холодный октябрьский вечер вдруг появилось много лишних денег - просто этим гостем она весьма дорожила. А сама она ушла, как ей казалось, совсем не на долго, к своей товарке, живущей не так уж близко, чтобы выменять что-то ценное на ужин дорогому гостю. Время было лихое и элементарные вещи были редкостью. Только что пришел в по-праздничному натопленную квартиру другой немолодой на вид человек по фамилии Никонов, по крайней мере выглядел он так, условно постучавшись в обшарпаную дверь на темной промерзшей лестнице. И небольшой ростом, но суетливый гость хозяйки, до этого что-то усердно писавший у лампы открыл дверь, поздоровался и начал торопливо собираться в дальнюю и очень опасную дорогу. Чиркнув на листке бумаги несколько строчек хозяйке "-...Ушел туда, куда ты не хотела...", он задул лампу и вышел, защелкнув дверь на лестницу с кромешной тьмой со своим спутником из маленькой уютной квартирки, чтобы больше уже никогда в нее не вернуться... Спустившись со второгго этажа маленький человечек и рабочий Никонов оказались на холодной октябрьской пететербургской улице под моросящим холодным дождем, пререходящим временами в град. Дойдя до остановки и порядком намерзшись - они сели в трясущийся от старости и старческих болезней трамвай, который выбросил их на следующей же останове, заворачивая в парк. Дальше шансов на чем-то ехать не было вообще - время было уже далеко за полночь, уже настало 25 октября. Местнось вокруг была весьма неприветливая, фонарей не было, людей и извозчиков тоже - сюда не рисковали забредать даже самые отмороженные полицаи - и слава богу. Поэтому никонов сжимал в кармане рукоятку револьвера - береженого бог бережет. Долгий и тяжелый путь был впереди. Наконец осталось перейти только через Литейный мост. Вот тут-то и случилось худшее. Двое полицаев, невесть как тут еще оказавшиеся, с воплями: "-Стой! Кто идет!" - перегоррдили дорогу почти на сходе с моста! Никонов не растерялся, вступив в перепалку с легавыми и давая несколько спасительных секунд маленькому человечку скрытья в кромешной темноте. дальше ему предстояло одному продолжить свой опасный путь. Но и местность пошла уже "по своей территории". Свернув налево от злополучного моста и пройдя несколько сотен метров невысокий человек был окликнут матросами, гревшимися у костра на тротуаре улицы. Понимая, что бежать уже бесполезно, он подошел к ним и проятянул бумагу из-за пазухи. Не очень грамотный человек в матросской форме, вероятно старший, что-то долго читал по складам, двигая губами, а потом протянув бумагу одному из матросов тут же у костра - приказал "- А, ну-ка, Василь, проводи до Смольного! Тут рядом! И чтобы - живо! Постам - говори - я велел". Дальнейший путь был уже не таким долгим и мрачным между пылающих костров с греющимися матросами, пехотинцами, прочим оборванным рабочим людом. Ленин шел по холодной и беспросветной октябрьской ночи в Смольный, становившийся штабом революции последние сотни метров и был уже совсем рядом, чтобы выступить на Первом съезде Советов солдатских и рабочих депутатов с великой вестью. Еще была впереди вся ночь длинною в год, но уже стягивались к Зимнемудворцу с проворовавшимися и трясущимися олигархами рабочие и матросские дружины, ожидая знака к началу штурма с верной Петропавловской крепости, держащей дворец под прицелом своих боевых орудий. А в радио-рубке у мощных современных передатчиков крейсера первого ранга "Аврора" у моста с говорящим названием - Благовещенский - уже ждали на передачу воззвания к народам мира! "-Всем!Всем! Всем!.... ...Рабоче-крестьянская революция в России - свершилась!" С ПРАЗДНИКОМ ВЕЛИКОГО ОКТЯБРЯ! ТОВАРИЩИ!!!